Содержание
Вице-президент Ассоциации украинских банков Галина Хейло: Таких фишек, как у украинских банков, вы не увидите нигде в мире Комментарии: 1 личный архив В чем мы впереди планеты всей, а в чем украинские финучреждения пока не дотягивают до потребностей своих клиентов.
Банковская система Украины развивается колоссальными темпами. Еще каких-то 20 лет назад большинство из нас и банковскую карту в руках не держали, а сегодня мы, не вставая с дивана, оплачиваем коммуналку, номер в отеле или билеты на самолет. О том, что происходит в этой сфере и как это отражается на украинцах, мы поговорили с вице-президентом Ассоциации украинских банков, президентом Украинской Ассоциации платежных систем Галиной Хейло.
О работе Нацбанка
Галина Хейло. Фото: Личный архив
— Галина, после «чистки» при Гонтаревой в Украине осталось 72 банка из 189. А какое их число было бы оптимальным? Можно ли сказать, что 189 – это слишком много или, например, 72 – это слишком мало?
— Оптимального количества банков не существует. На мой взгляд, правильным может быть такой подход: если банк открылся, значит, он для чего-то нужен. У него есть своя ниша, свои клиенты и своя целевая аудитория. В США работают тысячи банков, и никому не приходит в голову их уменьшать и как-то «чистить» банковскую систему.
Возможно, некоторые банки, которые занимались исключительно обналичкой, и нужно было ликвидировать. С другой стороны, нигде в мире ничего подобного не было, и, на мой взгляд, НБУ мог бы применить и другие меры – например, еще на том этапе ввести институт кураторства. Кроме того, банки ежедневно сдают отчетность в НБУ, и при возникновении каких-то настораживающих моментов надо было своевременно реагировать, а не тянуть время, а потом ликвидировать больше половины финучреждений.
— Как вы считаете, какой должна быть кредитно-денежная политика регулятора? Должен ли НБУ брать на себя ответственность за инфляцию и девальвацию?
— В разных странах у регуляторов разные задачи, и в некоторых странах центробанки отвечают и за инфляцию, и за валютный курс. У нас, кстати, НБУ также раньше отвечал за курс – это было прописано в его положениях, однако потом было решено сконцентрироваться на таргетировании инфляции.
У нас модно во всем обвинять предшественников, и сейчас часто говорят о вине НБУ за резкий взлет курса в 2015 году, который привел к значительному росту числа неплательщиков по валютным кредитам. Но история не терпит сослагательного наклонения, и все это точно не имеет никакого отношения к работе нынешнего руководства Нацбанка.
— То есть по сегодняшней политике НБУ нареканий нет?
— Не совсем так. Одной из основных функций банков является выдача кредитов. Но, несмотря на существенное смягчение монетарной политики НБУ, еще остается ряд моментов, в силу которых банки не могут полноценно развивать кредитное направление.
О кредитовании
— Что происходит с кредитованием в Украине? Сможет ли украинская банковская система достигнуть пиковых уровней кредитования, которые были до 2008?
— Надо сказать, что после 2015-го был период, когда банки не кредитовали вообще. Это было вызвано самыми разными причинами – от высокой учетной ставки и серьезных заградительных условий для кредитования до «банкопада» в целом. Сегодня кредитование понемногу восстанавливается, но, конечно, это не те темпы, которые нужны для возрождения рынка.
— Готовы ли украинские банки выдавать кредиты на покупку земель сельхозназначения в связи с открытием рынка земли?
— Насколько я знаю, нормативные документы для выдачи кредитов на покупку земли в большинстве банков пока находятся в стадии разработки. Но в Украине всегда так: к любой инициативе участники рынка относятся настороженно и ждут появления «первых ласточек». А вот когда уже эти «первые ласточки» нормально отработают, все начинают их догонять и обгонять колоссальными темпами, и примерно через год направление «взлетает». Думаю, с продажей земли будет примерно та же картина.
— С кредитами связана еще одна большая история — программа «Доступные кредиты 5-7-9%», которая стартовала в рамках инициативы «Возвращайся и оставайся». Фактически программа провалена: львиная доля кредитов бралась не на открытие бизнеса, а на рефинансирование старых кредитов.
— Действительно, порядка 80% кредитов бралось на рефинансирование, но это не означает, что программа провалена, ведь в результате бизнес все равно получил дешевые кредиты, которые многим помогли пережить коронакризис. Кстати, недавно банки с иностранным капиталом выступили против этой программы, поскольку теперь они не выдерживают конкуренции с ее участниками. И был озвучен именно такой аргумент: мол, программа хорошо сработала в коронакризис, а теперь пришла пора ее свернуть.
— А почему кредиты шли не на открытие бизнеса, а на то, чтобы покрыть старые кредиты, взяв займы под более низкие проценты? Изначально размыто прописали условия? Банки не подготовились? Коронакризис помешал?
— Дело в том, что данная программа изначально совершенно не соответствовала своему названию – она не могла стимулировать наших трудовых мигрантов вернуться и остаться. Более того: даже при желании воспользоваться этой программой заробитчанам было затруднительно. Дело в том, что сначала отсутствовали госгарантии и кредиты можно было брать только под залог. И у заробитчанина, который в теории захотел бы «вернуться, открыть свой бизнес и остаться», просто не было ни первоначального капитала, ни залога, чтобы попасть под программу. После появления госгарантий все равно остался ряд условий, мешающих работе программы. То есть в таком виде она оказалась совершенно не рассчитана на заробитчан, несмотря на название.
— Еще одна кредитная программа, которая не слишком «пошла в народ», — «Доступная ипотека». За полгода работы этой программы было выдано кредитов менее чем на миллиард гривен — это же капля в море!
— Маловато, конечно. Но здесь надо отметить: хорошо, что такие программы появляются — в любом случае кому-то они облегчили жизнь и жилищные условия. Сложности с реализацией данной программы связаны с непростыми условиями, которые не каждый может выполнить. Например, семья их трех человек может рассчитывать на квартиру не более 70 квадратов. Можно взять чуть больше, но тогда за превышающие метры нужно будет платить по обычной ставке.
Или, например, для попадания в программу доходы ограничены не только снизу, но и сверху. Нижнее ограничение понятно – банк должен быть уверен в платежеспособности заемщика. Что касается верхней границы, то тут логика такая: если доходы более чем в 10 раз превышают среднюю зарплату в регионе, то человек в состоянии купить квартиру сам, без социальной программы. Но дело в том, что зарплаты в регионах невысоки, и даже их десятикратные размеры не позволяют людям приобрести жилье.
О депозитах
— По состоянию на 1 августа 2021 года в 71 банке-участнике Фонда гарантирования вкладов физических лиц (без учета Ощадбанка, который не входит в ФГВФЛ. – Авт.) объемы депозитов составили 624,7 млрд грн. Но при этом ставки по депозитам снижаются и уже ниже инфляции. Выходит, что депозит уже не может считаться инструментом инвестирования?
— Конечно, клиентам банков хотелось бы, чтобы ставки по депозитам были максимальными, а ставки по кредитам – минимальными, но так не бывает. Банки привлекают средства населения в виде депозитов, а потом с учетом своей маржи выдают их в виде кредитов. Так что эти вещи взаимосвязаны.
Не стоит забывать и о том, что до недавнего времени НБУ снижал учетную ставку, и во втором полугодии 2020-го она была самой низкой в истории – 6%. А от учетной ставки зависят и ставки по ОВГЗ, и ставки для иностранных инвесторов, и внутренние ставки кредитования.
В то же время нельзя не отметить, что, как показывает практика, снижение ставок по депозитам не приводит к существенному снижению объемов вкладов. Дело в том, что у украинцев практически нет инструментов для инвестирования, поэтому выбирать им не приходится. Люди несут деньги в банки, просто чтобы не держать их дома.
О биткоинах
— Недавно глава одного их украинских банков предложил выпустить карты с биткоинами. Как вы считаете, насколько это реально?
— Криптовалюты существуют, и есть немало людей, которые ими пользуются. Конечно, бургер на эти деньги не купишь, но их можно использовать по-другому: для инвестирования, для сохранения и приумножения ресурсов. И с картой таким клиентам было бы удобнее. Мое мнение таково: если есть запрос – карта нужна. Другой вопрос, что законодательство по криптовалютам долгое время было не урегулировано. Но 8 сентября дело сдвинулось с мертвой точки: во втором чтении приняли законопроект №3637 о виртуальных активах.
А идея с биткоиновыми картами, безусловно, хорошая.
— Как вы относитесь к вложениям в криптовалюты? Стоит покупать биткоины?
— К криптовалютам я отношусь как к одному из инструментов инвестирования. Но это сложный и очень волатильный инструмент. Для того, чтобы покупать криптовалюту, в этом надо разбираться, уметь отслеживать тенденции. Мы все помним, как Илон Маск буквально одним твитом о том, что «Тесла» будет принимать биткоины, взвинтил курс до небес, а потом также легко его обвалил, вдруг озаботившись экологией.
Словом, если и вкладывать деньги в криптовалюты – то точно не последние. Слишком уж они непредсказуемы.
О финтехе
— Насколько в Украине сегодня развиты банковские онлайн-приложения, онлайн-сервисы, платежные системы? Многие сегодня воспринимают весь этот «финтех» как должное – мол, во всем мире так. Действительно ли подобное развитие банковских услуг характерно для мира в среднем, или все же наш уровень выше среднего?
— Я думаю, что украинский банковский сервис – это лучшее, что есть в мире. Когда я в США не могу расплатиться PayPass (бесконтактная технология проведения платежа. – Авт.), меня это раздражает и удивляет одновременно. Ведь у нас эта возможность доступна в каждом маленьком магазинчике. А когда я показываю приложение monobank, которое позволяет потрясти телефоном и перевести деньги, – мои американские друзья и коллеги в восторге. (Речь идет о технологии Shake to pay, суть которой состоит в том, что если потрясти смартфон с открытым приложением monobank, включается поиск расположенных рядом устройств. Если кто-то поблизости сделает то же самое, приложения найдут друг друга и активируют функцию перевода денег между двумя картами. — Авт.).
— Весной состоялся настоящий Facebook-баттл между совладельцем Rozetka Владиславом Чечеткиным и сооснователем проекта monobank Олегом Гороховским по поводу ограничения доходов банков от безналичных платежей. В частности, торговые сети предлагали снизить interchange (комиссия, которую обслуживающий магазин перечисляет банку, чьей картой была выполнена оплата за товар или услугу. – Авт.). Вы на чьей стороне?
— Естественно, на стороне банков!
Во-первых, это не такие уж большие деньги.
Во-вторых, эти деньги идут на развитие: на возможность давать кэшбеки, чтобы люди с удовольствием пользовались картами, на разработку новых приложений, на придумывание всех этих интересных фишек.
И, наконец, в-третьих, как это ни парадоксально, но после снижения комиссии потребитель не выиграет, а проиграет. Например, от того, что в ЕС законодательно ограничили interchange, ритейл, конечно, выиграл. Банки тоже не особо потеряли, поскольку увеличили комиссии по своим другим продуктам и просто перестали вкладываться в инновационное развитие. А вот конечные потребители пострадали: мало того что они стали платить дополнительные комиссии, так еще и перестали получать инновации. В европейских банках сегодня все очень стандартно, ничего нового или интересного их клиенты не видят.
