Осужденный на 13 лет продолжает ставить спектакли дистанционно – из тюрьмы Поделиться
Кунцевский суд Москвы вынес приговор выдающемуся детскому педагогу, руководителю детской театральной студии «Стрекоза» Александру Березкину, обвиненному в педофилии. Столичная Фемида назначила ему 13 лет лишения свободы.
Березкин, которого ученики прозвали Снегг (как строгого профессора из «Гарри Поттера»), вины не признал. Коллеги выступили в защиту театрального деятеля. Дети, которые занимались у Березкина, приходили на суд поддержать его. Но ничего не помогло. Как сегодня расследуются дела о педофилии, и что сказал Березкин в своем последнем слове – в материале обозревателя «МК».
Александр Березкин с супругой.
«МК» писал о странном деле Александра Березкина, которого задержали в конце 2020 года. Тогда в редакцию обратись театральные педагоги, которые были потрясены новостью. Бывший заведующий кафедрой истории театра РГГУ, легендарный советский и российский театральный критик профессор Вадим Гаевский (он учил Березкина) заявил: «Когда я узнал про обвинения — не поверил: какая чепуха!». Театроведы рассказывали, что Александр отказался от блестящего будущего и положил все силы на работу с детьми и создание собственного детского театра. И такой театр он вместе с супругой Анной (она тоже театральный педагог) создал за четыре года до своего ареста. Александр руководил в нем театральной студии «Стрекоза», Анна — студией «Мастерская». В общей сложности там занималось около 100 ребятишек.
Два года назад мам одной из девочек написала заявление в полицию. Интересный момент: накануне девочка сорвала спектакль, устроила истерику прямо на сцене. Этот эпизод запомнили все присутствующие. Березкин строго ее отчитал и попросил больше не приходить. В ответ на вопрос мамы, почему она не хочет заниматься в театральной студии, первоклассница рассказала, что Березкин сажал ее на колени, залезал ей рукой в трусы и касался ее половых органов. Первоначально в возбуждении уголовного дела было отказано: слишком уж несуразным казалось обвинение, ведь с этой девочкой Березкин никогда не оставался один на один.
Но в процессе следствия правоохранители опросили всех родителей, и нашли еще одну жертву – одна из девочек рассказала про «шпили-вилли», которое якобы делал с ней Березкин. По версии следствия педагог насиловал ее по выходным, когда проводил с ней индивидуальные занятия. Но во время занятий присутствовал его сын Иннокентий, есть нестыковки в количестве таких занятий (девочка сообщила о 10 фактах, а занятий было меньше), и главное – судмедэкспертиза не нашла признаков изнасилования или чего-то подобного.
Как бы то ни было, дело было возбуждено по статье 132 часть 4 «насильственные действия сексуального характера», которая предполагает от 12 до 20 лет лишения свободы.
Прокурор запросил 15 лет.
— Мы были в шоке, — говорит адвокат Валерий Ангелов. – Мы были уверены, что «разбили» все эпизоды. Был интересным допрос в суде старшего следователя Кунцевского межрайонного следственного отдела ГСУ СКР Алексея Панютищева (он трижды отказал в возбуждении уголовного дела, но в итоге возбудил). Он пояснил, что отказывал потому, что все проверил, и не было никаких доказательств. Прокурору эту не понравилось, он уточнил – может, сроки процессуальные поджимали? Но следователь четко ответил, что доказательств вины Березкина тогда не нашел. Во время допроса свидетеля обвинения одна женщина не выдержала и рассказала, как ее и двоих детей заставляли давать показания против Березкина. Она сквозь слезы сказала: «Я, слава Богу, отказалась!» Подчеркну – это свидетель обвинения. Еще один яркий момент: есть заключение экспертизы, где написано про одну жертву буквально следующее – показания данного ребенка ставить в основу обвинения нельзя, если они не подтверждают другими материалами. А во время допроса следователь Панютищев сказал, что других доказательств нет.
— Нам казалось, что суд спешит завершить дело всеми способами, из-за чего отказался заслушивать некоторых свидетелей защиты, — продолжает Ангелов. — В суд пришли несовершеннолетние дети (причем, вместе с законными представителями и психологами, как должно быть в таком случае), которые как раз опровергали саму возможность существования этого эпизода. Но суд не дал им возможность.
Но последнего слова Александра Березкина никто не лишал. И вот что он сказал:
«… известный музыкант М.В.Лидский, представивший в Общественную палату РФ несколько редакций доклада «К проблемам ложной педофилии», а также правозащитники не раз указывали в своих публикациях на вопиющую несправедливость при рассматривании и вынесении приговоров по статье 132 часть 4. Приводили примеры и доказательства того, что сидят в лагерях по этой статье сотни, но заслуженно – единицы. Органы следствия и прокуратуры, пользуясь закрытостью от общества процессов по этим делам, не считают нужным утруждать себя ни соображениями элементарного здравого смысла, ни даже соблюдением минимальных правовых норм. К сожалению, это в полной мере проявилось и в период следствия и разбирательства по моему делу. Показания свидетелей обвинения, прозвучавших в этом зале, неуверенные, сбивчивы, противоречат друг другу и даже самим себе. Практика последнего десятилетия такова, что достаточно невнятного подозрения, неосторожного слова, чтобы завертелась циничная, бездушная мельница обвинительного делопроизводства, и ее уже не остановить, и в итоге множество невинных людей получают громадные сроки по позорной статье, лишаются будущего не только в гражданском обществе, но и вывернутом наизнанку тюремном мире, поскольку выжить и сохранить достоинство в лагере с обвинением по 132 часть 4 практически невозможно. Вот уж поистине не случайна опечатка «правохоронительная» система. Однако в наших силах, в силах каждого исправить это положение. Один из лучших спектаклей Москвы, идущий сейчас на сцене РАМТа (это спектакль «Нюрнберг») заканчивается фразой «Мы – это то, во что мы верим, что защищаем. Даже если защищать это невозможно» …Оправдательный приговор подарит надежду тысячам неправедно осужденным, какую уверенность придаст мужчинам, продолжающим, несмотря на риск безосновательно оказаться за решеткой, работать в системе образования. Я не прошу о милосердии. Я уповаю на здравый смысл…».
Любопытный момент. Березкин в самом начале дал признательные показания (это произошло ночью при плохо говорящем по-русски адвокате по назначению, которого привели оперативники). Потом он от них отказался, пояснил, что ему угрожали. Экспертиза почерка подтвердила, что писал он эти показания в болезненном положении и сильнейшем волнении. Судья направил материалы в прокуратуру с просьбой разобраться по факт самооговора и возбудить уголовное дело. Ответ из прокуратуры – отказать.
— Я жду его всегда и буду ждать, — говорит супруга Анна. — И все наши друзья, дети, родители наших детей — все ждут, помогают, кто чем может, пишут Саше письма. Мы играем в нашей студии все его спектакли. Находясь в СИЗО, он дистанционно поставил с нами уже два спектакля! Он в письмах присылал нам режиссерские указания и разборы — и мы выпустили с ним и для него уже две премьеры. В его невиновности никто из коллег ни разу не усомнился, что уж говорить про меня. Мой муж — интеллигентный, честный, порядочный и невероятно добрый человек. Сейчас многие ребята, которые сидели с ним в камере (они уже отбывают сроки в разных лагерях), пишут мне письма и каждый говорит практически одно и то же: «Саша — лучший человек в мире. Он — моя книга, мой институт, он — ответы на все вопросы. Мы все не просто ждем, мы будем бороться дальше. Прожив 2 с лишним года в тюрьме, он совершенно не озлобился, и в каждом письме передает наставления детям.
Защита Березкина подала апелляционную жалобу на приговор.
